Манифест «Просветконсерва». История

Мелким зелёным шрифтом приведён текст манифеста Н.С.Михалкова.

Консервативное мышление не только
традиционно, оно исторично.

Любовь к Отечеству воспитывается не патриотическими выкриками, а глубоким чувством и знанием родной истории. В том числе «близкой истории»: истории области, города, района, улицы, дома, в котором мы живем, в котором до нас жили предки, а после нас будут жить потомки.

Любовь к Отечеству требует от каждого из нас ежедневного ученичества, личного труда познания нашей Родины.

Просвещенный консерватизм — не слепое сохранение отжившего и смертного. Наша цель — борьба с распадом, органический рост, передача смысла через преемственность поколений.

История понимается нами как единство прошлого, настоящего и будущего времени.

Мы не враги прогресса, и мы не против развития человеческого общества «вперед и вверх». Просто при этом мы хотели бы отдавать себе отчет: где находится «верх» и что означает «вперед»?

Вот-вот, про это, пожалуйста, поподробнее, а то про «не спеша» уже раз 100 было, а про «в какую сторону» - ни слова. Впрочем, с какой стати об этом – в разделе «История»?

Мы убеждены, что утверждение нового не должно превращаться в кровавый разрыв со старым. Старость надо уважать. Истребление древних святынь не должно оправдываться строительством новых храмов.

«Созидай, не разрушая!» — наш исторический девиз.

Народы и люди, забывшие свою историю, обречены на исчезновение. И не следует забывать, что мы осознаем себя русскими, а не немцами, французами или англичанами прежде всего благодаря нашему прошлому.

Псевдонаучные ссылки на всеобщие законы истории, «логику прогресса» и «чудеса рынка» представляются нам неубедительными. Мы служим Богу и Отечеству, а не идолам Теории и Истории,которым наши современники, лишенные веры, надежды и любви, вынуждены приносить кровавые жертвы.

Кто ж это, ссылаясь на «всеобщие законы истории» и «логику прогресса» предлагал не уважать старость и уничтожать древние святыни? Что это за «идолы»? Что это за «кровавые жертвы»? Указал бы пальчиком.

Нашему историческому ощущению свойственно уважение к авторитету и силе государственной власти, стремление к общественному порядку и неприятие стихии русского бунта «бессмысленного и беспощадного». И при всей любви к простому русскому народу мы искренне благодарны все же не Емельяну Пугачеву, а подавившему его бунт Александру Васильевичу Суворову.

Задача историка (а Михалков выступает здесь именно в этом качестве) - не выражение «искренних благодарностей», а анализ исторических событий, их причин и последствий. Вот и бунт «бессмысленный» и беспощадный» был на самом деле не такой уж и «бессмысленный». Ну, не хотели казаки становиться холопами русской короны. И почему мы ныне должны быть благодарны Суворову за то, что он их подавил (кстати, вклад Суворова в этом деле был не так уж и велик), не ясно. С какой стати мы в 21-м веке должны благодарить русских царей за крепостное право? Не потому ли, что НС готовит российскому народу нечто подобное и ждёт за это народной благодарности?

Преображенские полки Петра Великого, государственные реформы российских императоров, политические, экономические и правовые новации Сперанского и Столыпина близки нам не только сами по себе, но и оттого, что они либерально проводились «сверху» просвещенными государственными бюрократами и консервативно поддерживались «снизу» земскими деятелями и представителями общественности.

Конкретный историзм — важнейший элемент мышления и мировоззрения российского консерватора.

Прямо какая-то «политическая камасутра»: либералы сверху + консерваторы снизу = любовь. Уже добрый десяток страниц НС превозносил консерватизм, и вдруг – «либералы сверху». Как объяснить весь этот «исторический» бардак?
К тому же деятельность Сперанского никак не могла «консервативно поддерживаться» земскими деятелями - их при Сперанском попросту ещё не было в природе. Да и «новации» Сперанского коснулись, в основном, устройства гос. аппарата, политические же и правовые его нововведения (грандиозные!) так и остались на бумаге. Что касается Столыпина, то «либералом» он был разве что в фантазиях Михалкова (он, впрочем, у Михалкова и в консерваторах успел побывать).