Слово "фашизм" снова в моде. Им теперь кидаются друг в друга на каждом шагу. Вы фашисты - нет вы фашисты! А кто такие фашисты? Можно, конечно, открыть википедию, но видимо там как-то не очень ясно изложено, если можно развернуть в любую сторону. Вот я и решил, чем я хуже википедии? Попробую раскрыть суть понятия “фашизм”, опираясь на анализ исторических процессов, которые принято соотносить с этим понятием. За отправную точку возьму известную фразу Муссолини «социализм как доктрина, был уже мёртв; он продолжал существовать лишь как недовольство». Попробуем понять, что имел в виду дуче... Социалистическая доктрина с самого начала имела простую и понятную цель: добиться социальной справедливости, потеснив алчных буржуев. Только вот с путями достижения этой цели ясности не было. Когда в начале 20-го века социализм стал потихоньку перемещаться из области теории в политическую реальность, пришлось определяться с тактикой. В результате одна доктрина разделилась на две:
1. Социал-демократическая (установление социальной справедливости через перераспределение богатств в рамках парламентской демократии).
2. Коммунистическая (радикальный социализм: ликвидация частной собственности, диктатура пролетариата)
Первый вариант поначалу выглядел предпочтительнее. Есть парламент, его можно развернуть куда хочешь - точнее куда захотят избиратели. Избиратели, само собой, захотят социальной справедливости: вот уже социализм и победил. Без единой капли крови . На деле всё вышло чуть-чуть по-другому. Соцпартии завоёвывали немало мест в парламенте и даже возглавляли правительства, но в их деятельности было “не слишком много социализма”. Дело в том, что парламентская деятельность предполагает компромиссы с противоположной стороной, если у тебя нет подавляющего большинства голосов (а у социалистов его не было никогда). Противоположной стороной как раз и были “буржуи”, причём “буржуями” оказывались в том числе и мелкие предприниматели, продававшие на улицах гамбургеры. Они не спешили отдавать “нажитые эксплуатацией” гроши на нужды страждущего пролетариата. Да и большой бизнес неплохо умел обороняться: как только у него пытались отнять денег для “страждущих”, он увольнял рабочих и закрывал предприятия, дискредитируя усилия социалистов. Похожие процессы идут в кап.странах и по сей день, недаром Обаму с его реформой здравоохранения часто дразнили ”социалистом”. Тем не менее, назвать нынешние США соц.страной довольно сложно. Вот так и в Европе 20-х годов: социалисты были, а социализма - нет. Только мелочные парламентские прения по поводу пособий и налогов. При том что социалистические чаяния населения были тогда значительно сильнее, чем в нынешних США. Их масса достигла критического размера при наступлении экономического кризиса конца 20-х. Именно тогда произошла радикализация избирателя, его массовый отток от социал-демократов (1) к коммунистам (2).
Второй вариант предлагал радикальное решение всех проблем, полный слом существующей экономической и политической системы. В теории это выглядело весьма многообещающе, однако к тому времени коммунисты успели проявить себя уже и на практике. В СССР их усилия привели к экономической катастрофе и кровавой диктатуре. Поэтому, несмотря на то, что число сторонников коммунизма нарастало (чему немало способствовало финансирование из СССР), для многих этот путь был неприемлем.
Итак, смысл фразы Муссолини проясняется: люди хотят социализма, но не верят в социалистов. Они недовольны социальной несправедливостью, но не знают, как можно её устранить. Их уровень жизни падает, они озлоблены, они презирают демократию (парламент для них - пустая говорильня) и испытывают ужас перед набирающим силу красным террором.
Вот в этой точке и появляется фашизм. Справочники и энциклопедии подробно излагают, что это такое. И, как мне кажется, не совсем правильно. Не потому, что на самом деле фашизм - это что-то другое, а потому, что фашизм - это, по большому счёту, “ничто”. Фикция. Политический симулякр. Описывать, из чего он состоит - все равно что описывать, из чего состоит, к примеру, арбидол. Никто не спорит, это чудодейственное лекарство содержит столько-то атомов азота и столько-то углерода, но какое это имеет значение? Арбидол - прежде всего БРЭНД, информационный вирус в беззащитном мозгу потребителя.
Фашизм возник (возникает) в глубоко больном обществе, разочаровавшемся в старых слабодействующих “лекарствах” и жаждущем нового, чудодейственного снадобья. Решение напрашивается само собой: завернуть плацебо в яркую обёртку и двинуть в массы “новый продукт”. Примерно по этой схеме развивался триумф исторически первого, итальянского, фашизма. Триумф, с точки зрения логики необъяснимый. Огромные толпы сторонников, почти истерическое поклонение вождю новорожденного учения, при том что суть учения просматривалась с трудом.
Несколько менее эффектным было фашистское наводнение в Германии. Здесь “новый продукт” далеко не сразу овладел массами. До тех пор пока фюрэр увлекался расовыми теориями и налегал на антисемитизм, его влияние в стране оставалось крайне ограниченным. Всё изменилось, как только акцент был перенесён на антикоммунизм. К тому времени боевики Рот Фронта навели такого страха на германского обывателя, что “новое лекарство” получило путёвку в жизнь. По сути, германский фашизм был в начале “лекарством от другого лекарства”, “антидотом”, и только после прихода национал-социалистов к власти в полной мере проявил свои “целебные свойства”. На суть “лекарства” это, впрочем, никак не повлияло.
Помимо итальянского и германского фашизма случилось много других, кровавых и не очень, ярких и неброских. Тем не менее, всех их объединяет общий принцип: обещание решить социальные проблемы в обход демократии. Если демократический принцип, образно, можно изобразить так: “мы соберёмся и сообща договоримся, как сделать лучше”, то фашистский подход таков: “судьбоносные идеи, проводимые партией и лично тов. фюрэром, приведут нас к небывалому процветанию”. Потэнциальные слабости первого варианта очевидны: сообща договориться удаётся далеко не всегда. Куда менее очевидна сила второго варианта. Чем так гениальны идеи и почему они приведут к процветанию? Понятно, что никаких “идей” на самом деле нет, однако “плацебо” должно всё же иметь нечто, притягивающее потэнциального потребителя. Самое простое: сослаться на слабости первого варианта. Все проблемы и происходят от того, что кто-то с кем-то договаривается, что всякие там политические партии из корыстных интересов тянут верёвки в разные стороны, как лебедь, рак и щука. Если тянуть В ОДНОМ направлении, то будет всем щастье. В каком именно направлении? А на это вам и дан тов. фюрэр...
Идея единства для фашистских режимов становится фетишем (само слово “фашизм” происходит от связанных воедино древнеримских прутьев). “Una Patria, un Estado, un Caudillo” - слоган испанских фашистов. Однако капиталистический рынок объективно раскалывает общество и раскалывает идеи. Глобальных идей за несколько столетий существования капитализма возникло только две: идея свободного предпринимательства и идея социальной справедливости. Борьба именно этих идей составляет суть политических процессов практически во всех капиталистических странах. Фашизм с этим, естественно, ничего поделать не может, он в экономике принципиально ничего не меняет. Максимум, что теоретически может сделать фашизм - установить некий “оптимальный компромисс” между сторонами (уж коли парламенту таковой не удался) или, по крайней мере, мир с позиции силы. Хотя никакого “единства” это создать не может, тем не менее результат может оказаться всё же лучше, чем кровопролитная гражданская война. Примером могут служить Испания и Португалия, в которых победа фашистских режимов способствовала установлению гражданского мира (пусть и не идеального). Однако после успокоения социальных страстей фашизм неизбежно становится палкой в колёсах.
Дело в том, что фашистские режимы по сути своей являются обычными авторитарными. Дуче, каудильо и фюрэры мало чем отличаются от королей-солнц. Авторитарные режимы, как бы велика ни была власть лидера-вождя, всегда опираются на некую элиту, концентрирующую в своих руках значительные властные полномочия. Властные полномочия неизбежно создают соблазн “конвертации в твердую валюту”. Таким образом, политическая элита со временем рискует превратиться в экономическую. В “старомодных” автократиях единство политической и экономической элит скрывать было не принято, однако фашистские автократии преподносят себя не как личную власть, а как “власть идеи”. Когда “слуги идеи” оказываются владельцами несметных богатств, сама идея оказывается скомпрометированной. Именно поэтому борьба с коррупцией является для фашистских режимов борьбой за выживание. Впрочем, даже если эта борьба ведётся успешно, аналогичные проблемы способен вызвать чрезмерный рост экономической элиты сам по себе. Когда растёт экономика в целом, процветание богатейших слоёв не вызывает серьёзного недовольства, однако в условиях кризиса озлобление масс неизбежно направляется в сторону жирующих буржуев и прикрывающих их “идейных лидеров”. Именно поэтому фашизм - это обычно “капитализм в социалистических одеждах”. Он стремится подать себя выразителем интересов всего народа, а не кучки буржуев (при том что буржуи, при условии лояльности фашистским властям, концентрируют в своих руках львиную долю общественного богатства). Впрочем, со временем это удаётся все с большим трудом. Властный импульс деградирует, жрецам “великой идеи” надоедает держать себя в чёрном теле, обуздывая нарастающие социальные страсти. “Великая идея” тускнеет и начинает вызывать всеобщую иронию. Всем становится очевидно, что это плацебо, а не лекарство. Фашизм приближается к финалу…
Всё может закончиться ещё быстрее, если фашизм встаёт на путь внешней агрессии. Что случается нередко. Война - проверенный способ мобилизации населения, обеспечивающий программное фашистское “единство”. Противостояние с внешним врагом издревле приводило к сплочению нации. Люди забывали про междоусобицы и объединялись против чужаков. Фашизм, по сути, пытается перенести этот механизм и на внутреннего врага, на “дестабилизирующие” силы внутри страны. На самом деле, такие силы действительно иногда существуют и их порой бывает трудно отделить от внешней агрессии. Пример - “Рот Фронт” и фрайкоры в Германии. Однако фашизму не свойственна избирательность, под предлогом “единства” он обычно стремится уничтожить любую реальную оппозицию. Нейтрализовав оппозицию, фашизм начинает испытывать нужду во внешнем враге (иначе он рискует обратить недовольство населения на себя). Внешний враг обычно находится без труда. Ему иногда даже и делать для этого ничего не приходится. К примеру, “концепция жизненного пространства” Муссолини, постулировавшая необходимость завоевания новых земель, автоматически превращала во врагов всех, кто имел несчастье эти земли занимать.
Важнейшей “лазейкой” для фашизма является то, что упомянутый выше мобилизационный механизм лежит “вне логического русла”. Поясню на примере. В фильме Вуди Аллена “Любовь и смерть” есть такой момент: герой Аллена спрашивает командира: а что будет если французы (именно против них воюет Вуди) победят? Командир отвечает: “Неужто ты хочешь есть круассаны и жирные соусы?” Таким образом, война оказывается платой за отказ от круассанов. Ответ абсурден, но самое интересное, что и вопрос принято считать абсурдным, совершенно неуместным. Подчинение “чужой” группе (стране, нации, …) воспринимается большинством людей как абсолютная угроза, не подлежащая обсуждению. Очевидно, это результат многовековой эволюции человеческих сообществ. “Чужие” вызывают автоматическое неприятие, независимо от того, чем конкретно они угрожают и чем они хуже “своих”.
Описанный выше механизм мобилизации “против чужих” лежит в основе такого распространённого явления, как национализм. Именно национализм принято считать основной, идентифицирующей чертой фашизма. Придерживающиеся такой точки зрения исследователи неизбежно сталкиваются с необходимостью объяснить, почему национализм, будучи универсальным явлением, только в некоторых случаях маркирует собой фашизм (а в других обращается в “белый и пушистый” патриотизм). Причиной “девиации” национализма обычно объявляется “чрезмерность”, а нарушением “меры” - переход от патриотических песен к лозунгам возрождения нации. Между тем совершенно непонятно, что плохого и фашистского в “возрождении нации”... Фашизм, как указывалось выше, вообще склонен к безудержному пиару, ярким лозунгам и т.п.. Вся эта мишура призвана скрыть отсутствие реальной позитивной программы, канализировать агрессию толпы. Это - пропагандистский приём, но не суть. Даже и просто национализм (без “возрождения”), а также его ответвления - расизм и сионизм, сутью фашизма не являются. Как показано выше, это всего лишь благодатная “почва”, на которой, тем не менее, фашизм может и не вырасти. Суть же фашизма, если кратко резюмировать изложенное выше, такова: псевдосоциалистическое плацебо, авторитаризм несуществующей идеи, устраняющий инакомыслие и объявляющий себя всенародным.
