Мне тут перед самыми каникулами (они у меня довольно короткие) попался на глаза список Обамы - те фильмы 2018 года, которые ему больше всего приглянулись. Я полез посмотреть что это, и в результате выбрал для себя пару фильмов для каникулярного просмотра.Тем более что я уже очень давно ничего не смотрел. Первый фильм (начну с наиболее имхо слабого) называется “Не оставляй следов”. Про взаимоотношения отца и дочери посреди леса, причём в лес они отправились вовсе не грибы собирать. Дело в том что папа когда-то где-то воевал, и теперь у него посттравматический синдром, справиться с синдромом удаётся только поселившись в палатке посреди леса (бывает же такое!).
С посттравматическим синдромом мне приходилось сталкиваться. На военной кафедре института, в котором я некогда учился, было немало офицеров с афганским опытом. С одним из них, назову его майором Лопатовым, связана такая история. Случилось она осенью во время военных сборов. Мы жили тогда недалеко от берега Волги в палатках посреди леса, прямо как герои фильма из списка Обамы. Рядом в сарайчике хранились патроны, которыми заведовал мой однокашник. И вот как-то посреди ночи его разбудил стук в дверь - студент соседнего факультета потребовал патроны для майора Лопатова. “Зачем?” - спросил мой однокашник. “Он будет нас расстреливать” - ответил студент дрожащим голосом :)) Оказывается, пьяный майор Лопатов поднял взвод по тревоге и погнал среди ночи к берегу Волги, чтобы порепетировать отпор наступающим “духам”. Видимо, отпор студентам не удался, и майор решил их расстрелять. Выходка сошла майору с рук, потому что все знали что он афганец...
Так вот, с позволения сказать, лечился посттравматический синдром в СССР - алкоголем и вспышками агрессии. В фильме - никакой агрессии, никакого алкоголя. Не пьёт, не курит, не колется - ну прямо идеальный отец. Только с “видом на жительство” - проблемы. Что-то как-то это линия меня не убедила. Не убедила меня и линия дочери. Любой нормальный ребёнок на третий день извёл бы папу жалобами и слезами. Но девочка в фильме демонстрирует прямо-таки нордический характер. “Папа, я хочу есть” - это всё что она себе позволяет. Кстати, вопрос чем питаться безусловно встаёт перед каждым, кто собирается перебраться на постоянное жительство в лес. В фильме он решается очень оригинально. Папе как ветерану положены бесплатные таблетки, которые он продаёт и на вырученные деньги затаривается в супермаркете. Название таблеток в фильме фигурирует. Я поискал в интернете. Какие-то гипотензивные средства… Совершенно очевидно, что источником существования они служить не могут.
Ну и самое слабое, на мой взгляд, место фильма - это то что в нём использован очень грубый и очень распространенный кинематографические прием: когда то, что должно произойти в начале фильма, случается в его финале - просто потому что иначе фильм снимать было бы не о чем. С самого начала абсолютно ясно, что если папа может жить только в сугробе, это вовсе не означает, что его дочь возжелает превратиться в Снегурочку. Наверное, папа должен был это сообразить. Не сообразил.
В общем, полная туфта. Но снято красиво, скроено ладно. Романтика лесов, общение с пчёлами, песни под гитару, старушенции из танцевальной группы “Во славу Господа” - зрителю скучать не приходится. И, главное, все такие милые милые - не то что майор Лопатов. Видимо совсем дела в Голливуде плохи, коли такие фильмы получают восторженные отзывы критиков и бывших президентов.
Второй фильм намного сильнее. Называется “Наездник”. История создания этого фильма возможно даже более занимательна, чем он сам. Режиссёр, особа китайского происхождения, по жизни снимала независимые фильмы. То есть такие, на которые никто не даёт денег и в которых снимаются соседи, знакомые и просто прохожие. Кроме того, в одном из предыдущих фильмов были задействованы лошади. Видимо среди лошадей тоже попадаются такие, которые соглашаются сниматься задаром. Ну, лошадь животное непростое - понадобился инструктор. Он со своими обязанностями справился, фильм сняли, соседям показали. А через какое-то время режиссёрша узнаёт, что её инструктор допрыгался на своих родэо, и теперь чуть ли не инвалидом стал. Эврика! - воскликнула режиссёрша. Это как раз то что мне нужно. Я сниму про это фильм. Независимый.
Ну вот так оно и срослось. Главный герой играет сам себя, его отец играет его отца и так далее. Документальным фильмом это конечно не назовешь, но всё же вариант нестандартный. Если так можно выразиться, “кинотеатр док”. Хоть он и “док”, тем не менее трудно придумать такой сюжет, у которого в Голливуде не нашлись бы аналоги. “Наездник” - не исключение. Из того, что я видел, больше всего напрашивается аналогия с “Малышкой на миллион” Иствуда. Там тоже - опасный спорт и фатальная травма. Правда, фильм Иствуда травмой заканчивается, а “Наездник” - начинается. Перемена порядка оборачивается кардинальной трансформацией сути. Если ”Малышка” героически лежит в коме, все вокруг рыдают и раздают Оскары, то Наездник тихо глотает таблетки, блюёт и пытается разогнуть намертво сведённые пальцы. Соответственно, в “Наезднике” совершенно отсутствует невыносимый голливудский пафос, который в фильме Иствуда сочится изо всех щелей. При том что и в “Наезднике” нам дают понять, что да, “в хоккей играют настоящие мужчины”. Но тут же показывают, как эти самые мужчины доживают свои дни в инвалидном кресле в полуовощном состоянии.
Герой “Наездника”, по имени Брэйди, понимает, что травма поставила крест на его спортивной карьере и, не устраивая истерик, пытается найти себе место в обычной жизни. Эта жизнь, кстати, в “Наезднике”, не отделена наглухо от жизни спортивной. Если в “Малышке” в спорт идут как в монастырь, а оставшиеся за стенами этого монастыря родственники Малышки показаны как недолюди, то Брэйди живёт среди обычных людей, нежно любит свою неспортивную младшую сестру, а родэо - это просто другая часть жизни. Впрочем, очень важная часть. Это даже не тот случай когда “первым делом, первым делом - самолёты”. Тут сплошные “самолёты” и, кстати, никаких девушек. Вероятно, сказалась “независимость” проекта. Если от Хита Леджера (Брэйди заставляет о нём вспомнить) можно было получить даже сцены однополого секса, то в “кинотеатре док” герой вполне может позволить себе заявить: не лезьте в мою личную жизнь! Потому что это именно его и именно личная жизнь, а не сценарная выдумка... Так что только “самолёты”. И когда герой пытается найти им замену, вариантов оказывается немного и все они - довольно убогие. В результате из рассказа о крутых парнях и лихих скачках “Наездник” постепенно превращается в фильм о тоске и безысходности. Такая вот жизнь: с голоду никто не умирает, но зато умерла американская мечта. Молодые сильные парни требуются только для того, чтобы мыть посуду в ресторанах.
Мне тут как-то попался на глаза смешной текст Познера: он анонсировал своё интэрвью с каким-то футурологом и стращал зловещей картиной будущего: всех заменят роботы, останется только “интеллектуальная элита”. Я улыбнулся: “Ну хорошо, а г-жа Кардашьян, рельефную грудь которой мне демонстрируют каждый день в яху-новостях - она что, интеллектуальная элита? Или её тоже роботом заменят?” На самом деле то, о чём говорит Познер - вовсе не удел футурологов. Постиндустриальное общество - пусть не такая давняя, но реальность. На смену заводам и фабрикам приходит - нет, не интеллектуальная элита (она слишком немногчисленна), а сфера обслуживания и индустрия развлечения. Мытьё посуды и родэо. И вроде бы какая разница - все (или почти все) при деле, живут не хуже чем полвека назад. Но полвека назад само развитие индустрии порождало некий оптимизм, веру в то, что “верной дорогой идёте, товарищи!” (по крайней мере мне так кажется). В постиндустриальном обществе на первые роли выходит “торговля воздухом”, отчего возникает ощущение зыбкости, искусственности, иллюзорности бытия. Движения в никуда. И “Наездник” с его документальностью как раз и зафиксировал всё это.
Неожиданно у меня в голове возник вопрос: “А за кого эти люди голосовали два года назад?” За Клинтон с её социальными пряниками? Вряд ли. Пряниками тут уже не поможешь. Иное дело Трамп. Он ща придёт, бюрократов разгонит, промышленность возродит, оседлает реальность как Брэйди - строптивую лошадь. Трамп - всего лишь мошенник, и ни к чему хорошему это не приведёт? А к чему хорошему приведёт решение Брэйди с разбитым черепом вернуться в родэо? Люди редко выбирают безысходность, даже если альтернатива ей выглядит сомнительной.
С посттравматическим синдромом мне приходилось сталкиваться. На военной кафедре института, в котором я некогда учился, было немало офицеров с афганским опытом. С одним из них, назову его майором Лопатовым, связана такая история. Случилось она осенью во время военных сборов. Мы жили тогда недалеко от берега Волги в палатках посреди леса, прямо как герои фильма из списка Обамы. Рядом в сарайчике хранились патроны, которыми заведовал мой однокашник. И вот как-то посреди ночи его разбудил стук в дверь - студент соседнего факультета потребовал патроны для майора Лопатова. “Зачем?” - спросил мой однокашник. “Он будет нас расстреливать” - ответил студент дрожащим голосом :)) Оказывается, пьяный майор Лопатов поднял взвод по тревоге и погнал среди ночи к берегу Волги, чтобы порепетировать отпор наступающим “духам”. Видимо, отпор студентам не удался, и майор решил их расстрелять. Выходка сошла майору с рук, потому что все знали что он афганец...
Так вот, с позволения сказать, лечился посттравматический синдром в СССР - алкоголем и вспышками агрессии. В фильме - никакой агрессии, никакого алкоголя. Не пьёт, не курит, не колется - ну прямо идеальный отец. Только с “видом на жительство” - проблемы. Что-то как-то это линия меня не убедила. Не убедила меня и линия дочери. Любой нормальный ребёнок на третий день извёл бы папу жалобами и слезами. Но девочка в фильме демонстрирует прямо-таки нордический характер. “Папа, я хочу есть” - это всё что она себе позволяет. Кстати, вопрос чем питаться безусловно встаёт перед каждым, кто собирается перебраться на постоянное жительство в лес. В фильме он решается очень оригинально. Папе как ветерану положены бесплатные таблетки, которые он продаёт и на вырученные деньги затаривается в супермаркете. Название таблеток в фильме фигурирует. Я поискал в интернете. Какие-то гипотензивные средства… Совершенно очевидно, что источником существования они служить не могут.
Ну и самое слабое, на мой взгляд, место фильма - это то что в нём использован очень грубый и очень распространенный кинематографические прием: когда то, что должно произойти в начале фильма, случается в его финале - просто потому что иначе фильм снимать было бы не о чем. С самого начала абсолютно ясно, что если папа может жить только в сугробе, это вовсе не означает, что его дочь возжелает превратиться в Снегурочку. Наверное, папа должен был это сообразить. Не сообразил.
В общем, полная туфта. Но снято красиво, скроено ладно. Романтика лесов, общение с пчёлами, песни под гитару, старушенции из танцевальной группы “Во славу Господа” - зрителю скучать не приходится. И, главное, все такие милые милые - не то что майор Лопатов. Видимо совсем дела в Голливуде плохи, коли такие фильмы получают восторженные отзывы критиков и бывших президентов.
Второй фильм намного сильнее. Называется “Наездник”. История создания этого фильма возможно даже более занимательна, чем он сам. Режиссёр, особа китайского происхождения, по жизни снимала независимые фильмы. То есть такие, на которые никто не даёт денег и в которых снимаются соседи, знакомые и просто прохожие. Кроме того, в одном из предыдущих фильмов были задействованы лошади. Видимо среди лошадей тоже попадаются такие, которые соглашаются сниматься задаром. Ну, лошадь животное непростое - понадобился инструктор. Он со своими обязанностями справился, фильм сняли, соседям показали. А через какое-то время режиссёрша узнаёт, что её инструктор допрыгался на своих родэо, и теперь чуть ли не инвалидом стал. Эврика! - воскликнула режиссёрша. Это как раз то что мне нужно. Я сниму про это фильм. Независимый.
Ну вот так оно и срослось. Главный герой играет сам себя, его отец играет его отца и так далее. Документальным фильмом это конечно не назовешь, но всё же вариант нестандартный. Если так можно выразиться, “кинотеатр док”. Хоть он и “док”, тем не менее трудно придумать такой сюжет, у которого в Голливуде не нашлись бы аналоги. “Наездник” - не исключение. Из того, что я видел, больше всего напрашивается аналогия с “Малышкой на миллион” Иствуда. Там тоже - опасный спорт и фатальная травма. Правда, фильм Иствуда травмой заканчивается, а “Наездник” - начинается. Перемена порядка оборачивается кардинальной трансформацией сути. Если ”Малышка” героически лежит в коме, все вокруг рыдают и раздают Оскары, то Наездник тихо глотает таблетки, блюёт и пытается разогнуть намертво сведённые пальцы. Соответственно, в “Наезднике” совершенно отсутствует невыносимый голливудский пафос, который в фильме Иствуда сочится изо всех щелей. При том что и в “Наезднике” нам дают понять, что да, “в хоккей играют настоящие мужчины”. Но тут же показывают, как эти самые мужчины доживают свои дни в инвалидном кресле в полуовощном состоянии.
Герой “Наездника”, по имени Брэйди, понимает, что травма поставила крест на его спортивной карьере и, не устраивая истерик, пытается найти себе место в обычной жизни. Эта жизнь, кстати, в “Наезднике”, не отделена наглухо от жизни спортивной. Если в “Малышке” в спорт идут как в монастырь, а оставшиеся за стенами этого монастыря родственники Малышки показаны как недолюди, то Брэйди живёт среди обычных людей, нежно любит свою неспортивную младшую сестру, а родэо - это просто другая часть жизни. Впрочем, очень важная часть. Это даже не тот случай когда “первым делом, первым делом - самолёты”. Тут сплошные “самолёты” и, кстати, никаких девушек. Вероятно, сказалась “независимость” проекта. Если от Хита Леджера (Брэйди заставляет о нём вспомнить) можно было получить даже сцены однополого секса, то в “кинотеатре док” герой вполне может позволить себе заявить: не лезьте в мою личную жизнь! Потому что это именно его и именно личная жизнь, а не сценарная выдумка... Так что только “самолёты”. И когда герой пытается найти им замену, вариантов оказывается немного и все они - довольно убогие. В результате из рассказа о крутых парнях и лихих скачках “Наездник” постепенно превращается в фильм о тоске и безысходности. Такая вот жизнь: с голоду никто не умирает, но зато умерла американская мечта. Молодые сильные парни требуются только для того, чтобы мыть посуду в ресторанах.
Мне тут как-то попался на глаза смешной текст Познера: он анонсировал своё интэрвью с каким-то футурологом и стращал зловещей картиной будущего: всех заменят роботы, останется только “интеллектуальная элита”. Я улыбнулся: “Ну хорошо, а г-жа Кардашьян, рельефную грудь которой мне демонстрируют каждый день в яху-новостях - она что, интеллектуальная элита? Или её тоже роботом заменят?” На самом деле то, о чём говорит Познер - вовсе не удел футурологов. Постиндустриальное общество - пусть не такая давняя, но реальность. На смену заводам и фабрикам приходит - нет, не интеллектуальная элита (она слишком немногчисленна), а сфера обслуживания и индустрия развлечения. Мытьё посуды и родэо. И вроде бы какая разница - все (или почти все) при деле, живут не хуже чем полвека назад. Но полвека назад само развитие индустрии порождало некий оптимизм, веру в то, что “верной дорогой идёте, товарищи!” (по крайней мере мне так кажется). В постиндустриальном обществе на первые роли выходит “торговля воздухом”, отчего возникает ощущение зыбкости, искусственности, иллюзорности бытия. Движения в никуда. И “Наездник” с его документальностью как раз и зафиксировал всё это.
Неожиданно у меня в голове возник вопрос: “А за кого эти люди голосовали два года назад?” За Клинтон с её социальными пряниками? Вряд ли. Пряниками тут уже не поможешь. Иное дело Трамп. Он ща придёт, бюрократов разгонит, промышленность возродит, оседлает реальность как Брэйди - строптивую лошадь. Трамп - всего лишь мошенник, и ни к чему хорошему это не приведёт? А к чему хорошему приведёт решение Брэйди с разбитым черепом вернуться в родэо? Люди редко выбирают безысходность, даже если альтернатива ей выглядит сомнительной.
